ОСОБО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫМ НЕ ЧИТАТЬ!
Зима 1942 года в блокадном Ленинграде была особенно тяжелой. Мария, пошатываясь от усталости, шла по улице осажденного города. Метель нещадно набросилась на женщину. Сильный порыв ветра едва не сбил Марию с ног, злые снежинки больно впились в беззащитную кожу. В затемненном сознании лениво возникла мысль, что если она упадет, то сил подняться ей уже не хватит. Но Маша не могла умереть. Не имела права. И женщина упрямо шла вперед, прикрывая лицо дырявыми варежками.
Сумасшедший ветер в ансамбле с водосточными трубами домов, протяжно завывая, казалось, исполнял торжествующую симфонию смерти. Заметаемые снегом трупы то и дело встречались на пути.
Марии придавали сил две пайки хлеба, которые она заботливо засунула в старый, купленный еще до войны лифчик. Она несла их сыну. При мысли о нем сердце ее сжалось, и тревожно затрепетало: «Как же там мой Ванечка?». Восьмилетний Иван был очень плох, и последнее время не вставал с кровати. Дочку Аню, которой было всего три годика, Маша неделю назад, с разрывающимся от боли сердцем, посадила в хлипкую полуторку, в надежде, что она выберется из гиблого города по «дороге жизни». Для Анечки это был единственный шанс остаться в живых.
Уже давно Маша впала в какое-то странное состояние, похожее на последние ощущения человека, который вот-вот потеряет сознание. Все вокруг происходило как будто не с ней, мысли в голове стали неповоротливыми и липкими, как личинка жука.
Мария давно не различала времени суток. Она даже не ощущала в полном смысле свое тело. Удивлялась, останавливая взгляд на своих, ставших почти прозрачными ладонях. Ей казалось, что это чужие руки.
Расщепленное сознание периодически играло с ней злую шутку, выхватывая совершенно не к месту какие-то давно забытые детские ощущения. Ей вспоминался запах мандаринов, которые отец до войны всегда покупал на ее любимый праздник. «Они пахнут Новым годом, пап», - говорила она, совершенно счастливая. Перед глазами Маши, как в кино, оживали целые эпизоды жизни. Вот она летом гостит в деревне у бабушки. На завалинке сидит здоровенный кот Федот, плотоядно облизываясь после только что коварно ополовиненной крынки сметаны, оставленной на лавке без присмотра. А вот она, маленькая девочка, ест бабушкины пироги с мясом и капустой, запивая молоком…
Мария очень хотела жрать.
Наконец, она подошла к двухэтажному дому. Входная дверь, противно скрипнув, и, словно признав в женщине законную жительницу, сама открылась под силой ветра. По скрипучим деревянным ступенькам Мария поднялась на второй этаж. Руки ее не слушались. С трудом она вставила ключ в замок, и открыла дверь.
Двигаясь как сомнамбула, мать вошла в комнату. Ванечка спал под кучей тряпья. Мать бережно приложила руку ко лбу сына, проверяя, есть ли температура. Лицо сына было бледным и изможденным, с иссиня-черными мешками под глазами, и бескровными, потрескавшимися от мороза губами. Ваня проснулся от прикосновения и прошептал:
- Мама.
- Вот, поешь, сынок, - протянула весь хлеб Маша.
- А ты?
- Я уже поела, Вань, - соврала мать.
Мальчик стал жадно жевать. Мария вышла и вскоре вернулась с кружкой холодной воды:
- Попей. Как ты себя чувствуешь?
- Голова кружится, мам.
- Ну спи, спи, - мать бережно накрыла сына ворохом старых одеял и пальто.
***
Проснувшись, Мария не сразу сообразила, где она. Долго лежала, глядя воспаленными глазами в потолок, который казался ей знакомым. Вспомнила, что она дома. Давящая, леденящая кровь тишина. Только ветер за окнами все поет свою похоронную песню.
Когда мать вошла в комнату, она уже все знала. Ванечка умер. Его маленькое детское сердце, такое близкое и родное, остановилось навсегда.
Как это бывает в самые роковые минуты жизни, сознание Марии как бы отключилось на время, и она смотрела в лицо мертвого сына совершенно спокойно. Затем она упала на тело сына и горько, жалобно заскулила.
Когда плакать больше не стало сил, Маша сползла на пол и долго сидела в прострации, опираясь костлявой спиной о кровать. Затем, покачиваясь, вышла их комнаты.
Спустя некоторое время Мария вернулась, неся в руках большой кухонный нож. Раздела Ванечку до пояса и положила на спину. Неумело вспорола ножом живот мертвеца. Припала к рваной ране и стала жадно пить сочащуюся теплую кровь. Засунув руку внутрь, вытащила серые, покрытые мутной слизью кишки. Отрезав один конец от слипшегося желудка, с аппетитом откусила приличный кусок ливера. Мария рвала зубами вкусную плоть и торопливо пережевывала, громко чавкая.
Выев почти всю брюшную полость Ванечки, включая печень и почки, Мария запасливо завернула тушку сына в тряпье – на будущее.
А в это время, на дне Ладожского озера жирный сом подплыл к раздувшемуся трупу Анечки, подняв муть широким хвостом. На мгновенье застыл, словно раздумывая, а затем стал объедать детское лицо.
Мохнарылый мохнарыл (с удава)
* * *
Ну это вымышленный рассказ. А вот документальные данные:
«…Итак, сообщения НКВД. Начну с наиболее эксцитативных. “Рабочий ленинградского речного порта С. А. М, 42 г, проживавший в барже в Гребном порту, и его сын Николай, 17 лет, убили проживавших совместно с ними рабочих М. и И. Трупы убитых расчленили, ели сами и променивали рабочим соседних общежитий на вино и папиросы под видом конского мяса” (12 янв. 1942 г.). “Сестры И. Анастасия 29 лет и Серафима 16 лет, решив употребить в пищу человеческое мясо, совершили убийство своей 14-летней сестры, труп которой расчленили и употребили в пищу” (28/29 янв. 1942 г.). “Случаи людоедства в городе уменьшились. Если за первую декаду февраля за людоедство было арестовано 311 человек, то за вторую декаду арестовано 155 человек. Работница конторы “СОЮЗУТИЛЬ” П. 32 лет, жена красноармейца, имеет на иждивении 2 детей в возрасте 8 – 11 лет, привела к себе в комнату 13-летнюю девочку Е, убила ее топором и труп употребляла в пищу. В. – 69 лет, вдова, убила ножом свою внучку Б. и совместно с матерью убитой и братом убитой – 14 лет, употребляла мясо трупа в пищу… Л. – 34 лет, уборщица 3-й стройконторы и ее соседка по квартире К. – 35 лет, безработная, употребляли в пищу труп умершего мужа Л, скрыв его от регистрации и похорон. Всего за эти преступления арестовано 879 человек. Дела на 554 человека следствием закончены и переданы на рассмотрение Военного Трибунала, 329 человек уже растреляны, 53 человека приговорены к 10 г. лишения свободы” (23 февр. 1942 г.). “Всего за людоедство арестовано 1171 чел.” (13 марта 1942 г.). 14 апреля арестованных уже 1557 человек, 3 мая – 1739, 2 июня – 1965… К сентябрю 1942 г. случаи каннибализма становятся редкими, и только в спецсообщении от 7 апр. 1943 г. впервые говорится, что в марте не было отмечено убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса…»
Всю статью можно прочитать здесь: http://magazines.russ.ru/nrk/2002/2/zoloton.html
* * *
Страшно, да?
Размер продовольственного пайка составлял:
Рабочим — 250 грамм хлеба в сутки
Служащим, иждивенцам и детям до 12 лет — по 125 грамм
Личному составу военизированной охраны, пожарных команд, истребительных отрядов, ремесленных училищ и школ ФЗО, находившемуся на котловом довольствии — 300 грамм
Войскам первой линии — 500 грамм
Вот вам еще статистики: Январь и начало февраля 1942 г. стали самыми страшными, критическими месяцами блокады. Первую половину января всё неработающее население города никаких продуктов по карточкам вообще не получало. В январе наступили самые сильные морозы − среднемесячная температура составила минус 19 градусов Цельсия.
В Ленинграде существовал чёрный рынок, на котором бриллиантовое кольцо стоило не больше одного килограмма хлеба. Нацисты прилагали большие усилия для того, чтобы дезорганизовать карточную систему снабжения. В частности, на город с вражеских самолётов регулярно сбрасывалось большое количество поддельных продуктовых карточек.
Число жертв голода стремительно росло − каждый день умирали более 4000 человек. Столько людей умирало в городе в мирное время в течение 40 дней. Были дни, когда умирало 6−7 тысяч человек. При довоенной норме смертности в 3000 человек, в январе−феврале 1942 г. в городе умирали ежемесячно примерно 130 000 человек, в марте умерло 100 000 человек, в мае − 50 000 человек, в июле − 25 000 человек, в сентябре − 7000 человек. Произошло радикальное снижение смертности, не в последнюю очередь из-за того, что самые слабые уже умерли: старики, дети, больные.

За время битвы за Ленинград погибло больше людей, чем потеряли Англия и США за все время войны.