Совещание по вопросу капитального ремонта магистральной городской канализации подходило к концу.
- И чтоб все у меня было тут не так как тогда. Вот! – грозно заявил Глава города, выпятив по бульдожьи нижнюю челюсть.
«Кажется пронесло на этот раз» - радостно подумал начальник департамента городского хозяйства Павлюков. – Даже выговора не схлопотал».
Его опасения были не напрасны. Пару дней назад эта самая магистральная канализация по неизвестным причинам засорилась и мутная жижа с гавном выперла из люков и бурным потоком понеслась по центральной улице во время празднования на ней дня города.
Павлюков был ответственным за состояние канализации.

- Итак, вопросы есть у кого? – спросил Глава.
В кабинете зависла мертвая тишина.

От радости, что избежал ответственности Павлюков заелозил на стуле и неожиданно для себя громко и протяжно перданул в эту тишину.
Пердеж был отчетливым и откровенным с некоторым прибулькиванием и потрескиванием, как будто с примесью дрисни.
Глава города уставился на Павлюкова тяжелым мутным взглядом.
- Я тоже так думаю, - нервно выдохнул заместитель Главы по общим вопросам Кривоконев и закашлялся.
- Все свободны, - мрачно произнес Глава, после томительной паузы. Участники совещания, втянув головы в плечи и бросая на Павлюкова косые взгляды, потянулись к двери, а он потный от ужаса, прирос к стулу.
«Это пиздец, - думал он. – Я прилюдно оскорбил самого Петра Васильевича своим пердежом. Мне пиздец. Теперь он меня уволит по статье. Мало того отдаст под следствие за эту самую канализацию. Он догадывается, что я спиздил деньги на ее ремонт. Точно догадывается. А я перданул в ответ на его вопрос. Это оскорбление. Мне теперь кранты».

Павлюков нашел в себе силы подняться со стула. Он медленно приблизился к Главе. Тот, что-то писал на листке бумаги за своим широким столом.
- Ппп-Петр Васильевич, - заикаясь выдавил из себя Павлюков.
Глава поднял на него похмельный взгляд.
- Ты еще здесь? – спросил он. – Тебе чего?
- Я, это… Я тут перданул… Нечаянно. Простите… Извините…
- Ну что, ты! – снисходительно усмехнулся Глава. С кем не бывает. Я, вот тоже бывало на совещании у губернатора неоднократно бздел. Пердеть не доводилось, но бздел. Так, что иди и учись пердеть правильно. Громко пердеть недостойно для чиновника ответственного за гавно в нашем славном городе. Иди работай!

Павлюков радостный выскочил за дверь. В приподнятом настроении он проработал до обеда и помрачнел. В его голове всплыла эта фраза Главы: «Громко пердеть недостойно для чиновника». К чему он это сказал? Намек? Явный намек на несоответствие занимаемой должности. Уволит. Точно уволит. И отдаст под следствие. Надо искренне извиниться.

После обеда Павлюков решительно направился к кабинету Главы.
- Петра Васильевича нет на месте, - сообщила секретарша.
Павлюков вышел из приемной и нос к носу столкнулся с Главой.
- Петр Василевич. Извините… Я это… Я не хотел, - залепетал он.
- Тебе чего? – грозно спросил Глава.
- Я это.. Перданул… Я нечаянно. Извините. Я искуплю… Преданной работой искуплю. И бздеть научусь, как вы правильно. Клянусь, что научусь. Только извините меня.
- Павлюков! Ты с похмела, что-ли. Идипроспись! Я уже забыл про твой пердеж.
Глава прошел в свой кабинет и захлопнул перед Павлюковым дверь.
Иди проспись? Он меня выгоняет. Это пиздец!
Павлюков отчаянно заметался по коридору.
Надо, что-то делать! Что-то надо делать! Надо клятвенно просить прощения!
Павлюков вновь метнулся в приемную.
- Петр Васильевич просил не беспокоить, - предупредила секретарша.
- Я на минуточку! – нервно бросил через плечо Павлюков и ворвался в кабинет Главы.
- Тебе чего? – тупо спросил тот из-за широкого стола.
- Петр Васильевич! Не велите казнить! Я это перданул не со зла… Я это… Премного простите!
- Иди! Не мешай работать! – грозно произнес Глава.
- Я это… Я… Я не специально. Я машинально.
- Иди в жопу!
Павлюков поник плечами и медленно вышел из кабинета.
В жопу послал. Все. Теперь точно уволит. И под следствие отдаст. Надо что-то делать. Но что?

К вечеру Павлюкова посетила идея. Он решил приобрести бутылку хорошего коньяка и наведаться к Главе на квартиру. Благо тот жил с Павлюковым в одном подъезде элитного дома тремя этажами выше.
- А Петра Васильевича еще нет дома, - заявила супруга Главы – холеная дама неопределенного возраста, как бы машинально оголяя левое плечо из-под шелкового халата. – Вы это чего к нам наведались, Сергей Дмитриевич? Дело неотложное?
- Неотложное. Да, неотложное, - закивал Павлюков. – А когда он будет?
- Скоро. Вы можете его здесь подождать.
Супруга небрежно махнула ладонью в сторону черного кожаного дивана в холле.
- Да, да, - Павлюков охотно присел на его краешек.
Минут через пять послышался звонок в дверь.
- Привет, дорогая! Ох и устал же я!
Глава города протиснулся грузной тушей в дверь и облапал жену.
- Мы не одни, - предупредила она. – К нам Сергей Дмитриевич по неотложному делу.
Да, да, по неотложному, - Павлюков приподнялся с дивана, доставая из кармана бутылку. – Я это вот, Петр Васильевич. Это вам. Коньяк лучших сортов. В знак своей преданности. Я это перданул… Извините…Это вам коньяк за мой пердеж. Вы уж извините. Я по неопытности так громко перданул. Серанул, можно сказать… Да, серанул… Но я…
Павлюков бессвязно бормотал, а толстая морда Главы наливалась кровью.
- Я исправлюсь… Только простите… Я не хотел…
- Да ты издеваешься, бля! Пошел вон! – дико заорал Глава, брызгая слюной.
- Пппппп…, - затряс губами Павлюков, пытаясь выдавить из себя имя Главы, а тот дико затопал ногами.
- Пошел на хуй! Пошел на хуй отсюда! Мудак!
Яростный вопль Главы ударил по ушам Павлюкова, проникая в нутро. В животе у него, что-то оторвалось, забурлило, а через миг он обильно и громко обосрался дрисней с громким булькающим пердежом. Дрисня потекла по ногам под штанинами и растеклась на дубовом паркете мерзкой вонючей жижей.
Супруга Главы шарахнулась к стене и пронзительно взвизгнула.
Павлюков в ужасе засуетился, растаптывая дрисню.
- Пошел на хуй, засранец! Мудак! Охрана! – завопил Глава в дверь подъезда, и через миг двое здоровенных бугаев брезгливо подхватили Павлюкова под руки и поволокли вниз по лестнице. За ним тянулся след дрисни.
- Я машинально! – отчаянно орал он. – Машинально! Машинально!Аааааааааа, бляяяяя!Ааааа!

* * *
Он рехнулся. Его свезли в сумасшедший дом.
- Я машинально. Машинально, - тупо повторял он, сидя на кровати и раскачиваясь взад вперед. – Я научусь пердеть правильно, как положено чиновнику. Как положено… Как положено по инструкции.
Время от времени он пытался неслышно бзднуть, но у него выходил громкий протяжный и булькающий пердеж.
- Я научусь. Научусь, - повторял он при этом. – Обязательно научусь.
Иногда он обсерался в штаны.

— Вася Хоботок