Пишет: bydlokoder.Я очень редко езжу в метро. Конкретно в двух случаях: или когда пара остановок по моей ветке, или когда в Москве 8-10 баллов. Я не автодрочер, не разделяю мнения, что лучше пердеть 4 часа в своей мафЫнке, чем полчаса нюхать чужой пердеж в метро. Я не боюсь толпы, не боюсь вирусов и болезней. Просто я не люблю людей. А баб… что говорить про них, если я даже людей не люблю... Сознание определяет бытие, впрочем: каждый индифид видит вокруг и получает то, на что он зациклен. У меня есть приятель бабораб. Боксер-тяжеловес. Он дерется почти каждый день. Он ВЕЗДЕ находит ситуации, чтоб кому-нить дать в ебыч. Я постоянно удивляюсь этому: я просто не вижу таких ситуаций. Их не происходит вокруг меня. И дерусь я крайне редко, все-таки возраст…
Зато я постоянно, как только попадаю на публику, наблюдаю ситуации катастрофического аленизма, баборабства или мужской дискриминации. Того, чего ваще не замечают ни мой приятель - боксер, ни тысячи других мужчин.
Вот, например, сегодня… 35 минут по прямой в метро принесли мне массу неприятных ощущений и грустных наблюдений.
Сижу. Читаю «Маскулист». Напротив меня «места для инвалидов, лиц пожилого возраста и пассажиров с детьми». Все 6 мест заняты разновозрастными разномастными бабами, среди которых в подходящую льготную категорию – мать с ребенком – попадает только одна.
Рядом со мной, упершись задами в поручень, стоит парочка: ей 17-20, ему столько же. Оба молодые, красивые, «модельные» прям. Высокие и стройные. Подчеркиваю это, потому что парень явно не задрот и проблем найти себе вагинку наверняка не испытывает. И вот в течение 35 минут юная мразь отрабатывает на нем приемы СДС общения. Я слышу кусками – стараюсь не слушать, чтоб не беситься. Тем не менее, за 35 минут я узнал, что он а) невнимательный б) ненастоящий мужчина в) что он ей пиздец как за все-все-все должен, г) что, тем не менее, она его любит, хотя д) он забивает на нее: не хочет ездить с ней по магазинам, покупать ей айфон и тд и тп. Короче – КЛАССИКА ЖАНРА. Такая классика, что у меня аж желваки скрипеть начали. За эти 35 минут она трижды доводила его до белого каления. Выражалось это в том, что вместо вялых обычных оправданий он зверел и робко взбрыкивал, верча очами и меча безопасные искры. Эта же сука, как только он вспыхивал, мгновенно меняла тактику. Начинала прижиматься к нему, делать невинные глазки и усюсюкивать его. Как только чувак усюсюкивался, мразь СНОВА переходила в атаку. Короче – тупо прокачивала скилл манипуляций и мозгоебли. Моральный абьюз для спортивного интереса. А паренек страдал. Причем реально. Мне стоило невероятных усилий воли не вмешаться. Я сидел, бесился и проклинал себя за свою поездку.
Все только начиналось…
Через пару станций несколько мест напротив освободилось. В вагон вошло около десятка человек. Два молодых аленя оказались первыми, подошедшими к свободным местам. Одного из них бесцеремонно оттолкнула влетевшая за ним блядища лет 35-40 и плюхнулась на место. Алень отскочил в сторону и промямлил ИЗВИНЕНИЯ. Второй алень просто затоптался на месте около свободного сиденья, явно не зная, что делать. Во взгляде читалась паника и неуверенность: желание занять место боролось с ним внутри с НАСТОЯЩЕМУЖЧИННОСТЬЮ. Второе победило, он был неимоверно счастлив увидеть вошедшую в вагон молодую шмару, которую, галантно расшаркавшись, немедленно усадил перед собой. Он стоял с довольным видом человека, исполнившего свой долг долбоящера и лыбился во весь свой настоящемущщинский рот. В этот момент у шмары зазвонил телефон (я никогда не понимаю, почему, сука, у шмар телефоны ловят всегда и везде, а вот у меня, например – нет. Может, купленные айфоны - бракованные? Может, только насосанные везде все ловят?)
- Але, бля – раздался на весь вагон нежный голосок вагини, - Ты ахуел? Куда ты, урод, пропал?
Улыбка уступившего место аленя стала еще шире и идиотичней. «Маладец», чуть не сорвалось у меня с языка, - «НАСТОЯЩИЙМУЖИГ блеать! Нашел ради кого постоять в вагоне после работы».
В этот момент мой взгляд привлекла сценка в другом конце вагона: сидящая тетка лет 45 тихонечко так держала за ворот нагнувшегося над ней мужика ее же возраста, и, очень тихо говоря, периодически била его по ебалу ладошкой наотмашь. Это уже был полный сюр и я переключился в ту сторону. Экзекуция продолжалась несколько остановок. Сидящие рядом с парочкой тетки и бабки благосклонно и даже не заинтересованно пропускали происходящее мимо ушей. Экзекуция была настолько тихая, реакция мужика на удары по ебалу настолько безропотная, что мне начало казаться, что я ОДИН это вижу.
Краем глаза я уловил впереди себя некое движение: в вагон вошла толстожопая тетка с клюшкой и встала напротив шмары и остальных бабомразей, сидящих на «местах для инвалидов – далее по списку».
« О!» Подумал я «ну-ка, ну-ка? Что будет?» НИЧЕГО, однако, не было. Толстая срака с клюшкой молча маячила перед моим лицом не выказывая никаких признаков возмущения.
«Удивительно», - подумал я, «может, - скромная хорошая тетка? Бедненькая… И стоять ей тяжело явно. Забавно, что сидящие перед ней шесть разновозрастных сук, шесть сук, сидящих на местах ДЛЯ НЕЕ, НИ ОДНА даже бровью не ведет. Не уступить ли ей место? » - ворвалась в мою голову реминисценция мамачкинаго воспитания из подсознания. «Ты ебанулся?» - взревело сознание, «да, правда, чегой-то я», - включился моск. Через остановку говорящая по телефону шмара, продолжая материть какого-то телефонного аленя на весь вагон, вышла. Место освободилось и жопа с клюшкой рухнула в него как куль с говном. Расплескавшись поудобнее, говно подняло голову, окинуло меня ненавидящим взглядом, и вдруг – губы у говна зашевелились. Поезд тронулся – я не расслышал, но прочитал по губам и не поверил своим глазам. Когда гул поезда стабилизировался, говно повторило высер вслух, так что уже и звук долетел до меня и до соседних с ней теток: «ХАМЛО! СВОЛОЧЬ!» - говорило говно и говорило оно это в МОЙ адрес.
«Чееегоооо????» - уточнил я на автомате.
«ХАМЛО! БЕССТЫЖЕЕ!» - неумолимо уточнило говно и стукнуло клюшкой в пол
«Ты ебанулась?» - поинтересовался я достаточно громко, чтоб окружающие алени насторожились
«ТЫ, ТЫ! ТЫ ХАМЛО! ИШЬ, СВОЛОЧЬ, СИДИТ – СПРЯТАЛСЯ, КАБАН, ЗА СВОЙ ТЕЛЕФОН! В МОРДУ БЫ ТЕБЕ ДАТЬ, МУЖЧИНКА!»
«Завали ебло! Я тебе, тварь, щаз сломаю вторую ногу» - видимо все пережитые мною впечатления до сего момента в этом вагоне придали фразе особый грозовой смысл: алени не вступились, а говно, шумно почмокав губами, к моему изумлению заткнулось. Весь остаток пути я провел под осуждающее перешептывание, сидевших напротив меня пяти сук, не уступивших говну ее законное место, но осуждающих меня сами не пойми за что – из бабской солидарности.
Приближалась моя станция. Я встал и подошел к выходу. За мной на выход потянулась первая парочка. Мальчик был уже фиолетово-пунцового цвета и шипел аки змий, мразь же производила очередной процесс усюсюкивания.
- Ну что ты надулся, а? Ну ты же должен знать, что у меня на душе? Что меня волнует, тревожит? Если мне не нравится что-то, надо же сразу говорить, чтоб не накапливалось – нет разве? Ну, милый! Ну-ка поцелуй меня!
- Нет…
- ТЫ что – МЕНЯ НЕ ЛЮБИШЬ? Нет ну скажи! Скажи-скажи!!! Скажи немедленно, что меня любишь!
- Бля… ну ты меня достала уже, ты не понимаешь?
- Не переводи разговор на другую тему! Я тебе задала важный вопрос: ты меня любишь? Ну? Ну? НУ???!!!!
-Ну… люблю…
- Тогда - целуй!
Алень размяк и потянулся губами к ее лицу
- Эээээ Нееееет! Сначала ты ДОЛЖЕН пообещать мне: в следующий раз никаких твоих «друзей», когда Я ТЕБЯ ПРОШУ!
Я руками разорвал медленно открывающиеся двери и в бешенстве вылетел из вагона…